Он вновь поделиться с тобой, ворвавшись в подвал. Ты коснёшься носом его шеи, в знак благодарности. Он был ледяным. Он явно замёрз, и ты сочувствующе посмотришь на него. Он отойдёт, а ты пожертвуешь свои шерстяным одеялом, под которое ты залезла с таким трудом. Ты возьмёшь аккуратно его в зубы и укроешь самца, желая что бы он согрелся. Ты точно знала, что он голоднее тебя, и ты возьмёшь и положишь голубя между его лап.
Ты подтащишь свою картонку к полукровке и ляжешь на её края, оставляя место для Кэша. Ты глубоко вздохнёшь и вновь задрожишь. Но хоть твой  живот не мёрз от бетонного пола, это тоже очень радовало. Ты нежно улыбнёшься и лизнёшь его нос, вильнув своим длинным хвостом и невинно отводя уши назад, ты надеялось, что одеяло его хоть немного согреет, а собственно уровень твоего замерзания сейчас не волновал тебя. Ты прикроешь глаза и задрожишь от холода, поморщившись.
Твой хвост обнимет твои задние лапы согревая их, а передние ты подожмёшь по себя, что бы и они отогрелись. Твоя голова ляжет на картонку, а уши распластаются рядом, собирая своей длинной шерстью всю грязь. Ты прикроешь глаза, хотелось спать, но заснуть не получалось, от холода, от лёгкого ощущения голода, от смутных мыслей, от странных чувств к этому полукровке. Ты долго думала и наконец призналась себе, ты влюбилась в Кэша. Глубокий вздох, да, ты любила его, странно, не так ли? Но что же ты можешь сделать, приказать сердцу и чувствам? Нет, это не подвластно твоему желанию, да и почему-то не было желания разлюбить его.
Ты снова откроешь глаза и посмотришь на полукровку, но уже не только с симпатией, уже с любовью. Ты улыбнёшься, всё той же любящей улыбкой, но вновь ты положишь голову на картонку, закрывая глаза, ты буд-то боялась его грубого отвержения тебя, ты врятли переживёшь этого.